- А я ведь тебе говорила, - тонким голосом пропищала Ехидна, перебирая тонкими ножками в воздухе, - Не надо было тебе в Посейдонову корону забрасывать цветки звездоглазки. Он же обидчивый, аж жуть!
Сегодня Ехидна выбрала себе обличие водомерки. Правда, водомерка-то получилась в три с половиной раза больше, чем собратья ее, но иначе с Орфа сталось бы своими ботиночками ее раздавить, а Ехидне очень не хотелось отдирать потом свои ножки от подошвы, это же столько мороки, у водомерки-то их аж шесть!
Друзья брели по полю, Орф весело перескакивал через камушки, Ехидне приходилось похуже – ее тоненький ножки отказывались держать хозяйку в вертикальном положении, а крылья были такие тонкие, что через них можно было бы даже смотреть на солнце, что Орф и делал каждые пять минут.
- А сослали б нас к нему в услужение, - продолжала благоразумная Ехидна, - И пришлось бы снова в тритона превращаться, а это, помнишь, как гадко, перепонки, бррр.
Если бы водомерка могла передернуться – она бы это сделала. Но поскольку тело насекомого для этого не предназначено, она только плечами подвигала вперед-назад.
Друзья часто развлекались вместе, и приключений на их очаровательных маленьких попах было очень и очень много. А порицаний – еще больше. На самом деле, так, чтобы всерьез, их никогда не ругали, потому что Орф да Ехидна, они ж вредить не умеют, ну подумаешь, волосы Зевсу связали в узелки, пока тот спал. Тоже мне, мелочи какие.
Водомерка быстро перебирала лапками, раскланялась с паучком, который вышел на прогулку да за провиантом, но паучок с ней здороваться не пожелал, сложил из ворсинок на ножках неприличный жест и умотал куда-то в норку. Ехидна, возмущенно пискнув что-то про то, что сироту каждый обидеть может, поспешила за Орфом, который полетел вперед – ему проще, у него ноги вон какие!
Ежевику, до которой оба существа были охотники с большой буквы, можно было найти в лесу. До леса – пять раз по шесть локтей, если ногами Орфа, да просто море времени, если лапками Ехидны. Она уже даже всерьез надумала принять какой-нибудь другой облик, но потом поймала себя на том, что левая задняя лапка чешет пузико, причем так, что сама Ехидна и не заметила, но приятно, и решила, что лучше она заберется Орфу на спину, а друг – он же добрый, он подвезет.
- Трансформируюсь! – внезапно закричал Орф, когда Ехидна уже прикинула, как она сейчас на него запрыгнет, да на землю повалит. Потом друг добавил парочку слов как раз в его стиле и блестящий шарик трансформации окутал его, скрыл от пытливых глаз водомерки. Та снова пожала плечами, а потом почувствовала, как кто-то по кишкам у нее перышком водит. Она тоже трансформировалась!
- Что за дерь…
Писк водомерки был почти неслышен, да и некому было его слышать. Как так, а почему? Она же не собиралась менять облик, что происходит?
Дым перед глазами исчез, будто его пылесос втянул в себя. Бывшая водомерка похлопала глазами. Ну, она хотя бы стала повыше, чем была. И то радует.
А потом она услышала позади себя визгливый смех. Такой счастливый, радостный, захлебывающийся… противный!
- Ты ХОМЯК!
- Но-но, - сурово сказала Ехидна, оборачиваясь к другу, - Я Ехидн…
Перед ней на земле валялся кролик. Хлопал себя по животику и заходился от смеха.
- На себя бы посмотрел, ушастый, - сохраняя достоинство, сообщила Ехидна и принялась оглядывать себя, куда только взгляд мог дотянуться. И через пару минут заключила, что таки да, хомяк. С огромными щеками!
Ох и сохраню ж я ежевики! – подумала Ехидна и сурово сказала Орфу, уперев обе маленькие лапки в пояс: - Говорила я тебе - не отделаемся мы так легко!
Хотела, чтобы вышло серьезно, но получилось смешно так, что Ехидна и сама хихикнула. Голос-то писклявый, точь-в-точь бурундук! Хотя постойте…
- Это все Посейдоновы шуточки, - сообщила Ехидна смеющемуся Орфу, - Это все он виноват, точно тебе говорю! Ладно, пошли, чтоль, раз пришли, ежевики поедим!